Она только заметила изменения в его поведении. А затем… ее охватило головокружение. Разум покинул ее расслабленное тело. Нефритовый стебель легко и беспрепятственно проник в нефритовые ворота. Любимый, родной (теперь она знала, как его назвать), дышал ей в ухо, а его, до боли знакомый голос, подобно пению птицы Феникс, обволакивал и уносил в неизведанную страну, где расцветали дивные цветы и неземное чувство наслаждения пронзило ее тело. А потом она стала маленькой, премаленькой частичкой, которая летела в бесконечную …
Они расположились на стареньком диване: она и ее муж. Он, развалившись и вытянув ноги, занял один конец дивана, а она, в коротком цветастом халатике, который едва прикрывал ее ноги, прижалась к другой боковине, настолько сильно, что на ней даже осталась вмятина.
В её восприятии, чем сильнее она прижималась к твердой деревянной спинке дивана, тем заметнее увеличивалась дистанция между ними.
Встать бы и уйти…
Необъяснимая сила удерживала ее, словно приковала к этому проклятому дивану.
Шел всего лишь третий год ее
замужества, она была молода и еще не осознавала, что этой силе принадлежит определенное имя – Любовь. Только она способна противостоять Разуму, и даже выдающиеся личности действовали под ее влиянием, заставляя потомков разгадывать мотивы их действий. Что же до нас, простых людей, говорить нечего?
Телевизор был включен. Они притворились, что смотрят на экран, однако, скорее всего, не понимали происходящего.
Она стремилась убрать усталость с ног и занять более удобную позу, однако это потребовало бы приблизиться к нему. К нему, чей аромат даже на расстоянии опьянял и сбивал с толку. У нее и без того, от одних только размышлений, которые то тянулись к христианскому милосердию, то внезапно опускались до безрассудных действий, ведущих в пропасть, кружилась голова.
Он повторял привычными жестами поправление волос и шмыгал носом.
Иногда он пытался приблизиться к ней, протягивал руки и стремился обнять её. Однако она немедленно отстраняла его, поскольку строгий внутренний голос повелевал: «Не осмеливайся обнимать его».
Но тело охватила всеобщая боль. С каждым его новым усилием голос внутри затихал, и сил для противостояния почти не оставалось. Что произойдет, когда они окончательно исчезнут? Простить и похоронить все в прошлом? Совсем нет,
такое не прощается!
Снова в ее глазах появились слезы. В памяти всплыли события:
бессонные ночи, когда она вскакивала и подходила к окну, реагируя на каждый звук;
ее растерянный утренний взгляд на не прибранную постель и головная
боль от навязчивого вопроса, пульсирующего в висках: «Что же могло произойти?»
Провести телефонную линию в квартиру им не удалось. Пойти к соседям? А куда звонить — в полицию, в бюро ритуальных услуг? Эта мысль повергала её в состояние крайнего отчаяния, её ноги словно окоченели.
Она оставалась без сил до тех пор, пока не пришло время отправляться на работу. Поторопившись, она причесалась, не обращая внимания на свою одежду, и вышла из дома. Некая необъяснимая сила остановила ее всего в нескольких шагах от угла их большого жилого комплекса и заставила обернуться.
Он приближался к подъезду с противоположной стороны дома. Вернее, почти бежал. Было очевидно, что он тоже ее заметил. Но тогда почему он так спешил скрыться в подъезде? Она уже собралась закричать, но крик застрял в горле, причиняя боль, когда убегающий мужчина исчез в дверном проеме. Первой мыслью было: «Слава богу, он жив!» – а затем наступило полное замешательство от его действий, которые создавали ощущение, будто он прятался за углом и ждал, пока она уйдет.
Она еще немного постояла, охваченная полной растерянностью, а затем быстро пошла в противоположном от дома направлении. Что ж, у нее тоже есть чувство собственного достоинства, и она не намерена возвращаться домой. Он точно все предвидел. Она шла, не замечая дороги. Слезы бежали ручейками
из глаз, а в голове выстроились в очередь одно за другим «почему?» и «за
что?», на которые не было ответа.
Вечером, вернувшись домой, она смогла лишь спросить: «С тобой все в порядке?». Он с энтузиазмом принялся рассказывать о том, как вчера был вынужден переночевать у товарища. Она согласно кивала, а в мыслях размышляла: «Разумеется, ведь сложно найти день для друга. Это должно было быть то самое время, когда мама уехала на дачу и забрала с собой сына, чтобы мы смогли провести недельку вдвоем».
Чем больше он говорил, тем сильнее угасала его уверенность в сказанных словах, и она ощущала это. Иногда так просто бывает – чувствуешь это интуитивно.
По его оправданиям, по тому, как он избегал ее взгляда, она начала догадываться, что в ту ночь он не просто отсутствовал, а провел
с другой женщиной.
Они не разговаривали целых три дня, если не учитывать короткие восклицания, которые необходимы при совместном нахождении. За это время у них оказалось достаточно времени, чтобы пережить всю их общую историю.
Они поженились по большой любви.
В течение первого года после свадьбы они не проводили дня без близости. Она не испытывала возражений, и ей нравились ночные игры с мужем, дарящие особые ощущения не доставляли,
если он испытывал удовольствие, то и она ощущала счастье, зная, что стала источником этой радости.
Затем родился сын. После родов её сексуальные переживания не претерпели изменений. Откровенно говоря, забота о малыше занимала все её время, и думать о подобных вещах у неё не было возможности.
В этом году их отношения с мужем претерпели резкие перемены. Он порой неделями отворачивался к стене во сне, словно обиженный ребенок. А иногда проявлял такую бурную энергию во время близости, что она чувствовала лишь усталость.
Хоть и не велики были ее познания
в сексе, она поняла, что муж, выражая свои чувства, стремится вызвать у нее ответную реакцию. Однако такой реакции не последовало. Просто ее не было.
Она сама очень хотела понять природу этого явления. Как хорошо было бы сейчас усесться и откровенно поговорить. Но кто в этом возрасте бывает достаточно мудр и способен свободно обсуждать такой деликатный вопрос? И вот, как закономерный итог, наступила бессонная ночь. Теперь этот старенький диван, своими формами обозначил место для беседы.
Что теперь делать? Разводиться?
А сын? А она сама? Господи, но ведь она же любит его.
После трех дней раздумий решение так и не было найдено. В этот момент, сейчас, должна была быть определена ее дальнейшая судьба, но чувство любви удерживало ее от ухода. Почему он снова смотрит на нее с такой нежностью, почему вновь тянется и пытается обнять? Всё. Больше нет сил бороться…
Он целует ее
в губы нежным долгим поцелуем. Ее руки, которые еще недавно, отталкивали
его, бессильно упали на покрывало и замерли, как уснувшие птицы. Нежное
прикосновение его губ уже ощущалось на шее, потом на груди. Она едва замечала,
как цветочки на халатике совершили плавный полет на ковер у дивана. Он
целовал, не переставая: грудь, животик, не потерявший форму после родов,
ее стройные ножки. Она едва успела отметить, то новое, что появилось в
его поведении. А потом… закружилась голова. Разум, покинул ее расслабленное
тело. Нефритовый стебель осторожно и без препятствий проник
в нефритовые ворота.
Любимый, родной – так она теперь называла его, – дышал ей в ухо, а его, до боли знакомый голос, подобно пению птицы Феникс, окутывал и уносил в неизведанные края, где распускались диковинные цветы, и неземное ощущение наслаждения пронзило ее тело.
Затем она уменьшилась, превратившись в крошечную частицу, парящую в бескрайней Вселенной, и в этот момент вся вселенская Любовь была ей ниспослана. Вернувшись в реальность от тихого, едва слышного стона, она ощутила в горле приятную прохладу, подобную глотку ледяной родниковой воды.
Она открыла глаза, её взгляд встретился с его, и внезапно, прижавшись к его груди, она разрыдалась. Это было похоже на то, как в знойный летний день гроза, прокатившись по небу с раскатами грома, удаляется к горизонту, а за ней следует ливень. Но страха больше нет, лишь радость и ощущение свежести от этого потока воды, приносящего земле желанную влагу.
Он не произносил ни слова, лишь нежно касался ее руками. Он позволял ей излить слезы.
А затем наступил исцеляющий сон на его плече – спокойный и глубокий, подобный артезианскому колодцу.
Лишь на следующий день у нее возникло стремление разобраться и понять произошедшее. В ее душе развернулась борьба между двумя противоположными чувствами: боль, причиненная предательством, и радость осознания, которую, как это может показаться удивительным, принесла ей та же его измена.
В жизни за все приходится расплачиваться, как часто говорит ее мать. Суть проста: за новое, яркое и светлое чувство она заплатила другим чувством, не менее ярким, но окрашенным в черный цвет – утратой веры в честность самого родного человека.
Так ли это всегда происходит? И что делать дальше? Почему она не скончалась вчера вместе с любимым человеком, которого предали?
Она весь день пыталась определиться с решением. Отсутствие ясности причиняло невыносимые страдания, ведь произошедшее с ними казалось непостижимым. Но наконец решение пришло – оно было жестким и, возможно, ошибочным. Однако после этого все обрело простоту и ясность.
«Я также должна ответить ему тем же, «- с горечью и болью подумала она. Когда, где и как это произойдет, она пока не знала, но была уверена, что когда-нибудь это случится…
А жизнь продолжалась. Когда мама и сынишка вернулись с дачи, их встретила молодая женщина, которая внешне практически не изменилась. Лишь она сама знала, насколько сильно повзрослела за эти дни. В ней ушла та девушка, уступив место зрелой женщине. Такой женщине, какой ее сотворил
любимый мужчина.
Интересно, а он это понял?
