
В тридцать лет вышла замуж. Муж, Владимир, был старше меня гораздо. Не горел от любви ко мне (я тоже), родился сын, которого мы оба желали. Душа моя в Сашеньке утопала. Мальчик крепенький рос, болезни его сторонились. Счастье моё не передать словами, девочки! Никогда не думала, что с ребенком моим может случиться что-нибудь плохое. Такими мыслями любая мать отгоняет беду, но она уже подходила к нашему дому, если бы я знала, если бы…
Очень яркий и живой слог.
Но такие дамы мне глубоко антипатичны.
За всей этой блестящей, самодовольной жизнью
(так неприметно) маленький ребенок. Противно.
Мира.15.04.2001г.

Пишу вам, девочки, Ксюша. На самом деле зовут меня Ксения, но благодаря редакторскому выбору в «Клео» стала Ксюшей. Хорошо, буду Ксюшей. Помните меня, девочки? Я же Ксюша с маленькой историей. «Угоню-ка я Мерс»Взяла эпиграфом к следующему рассказу отзыв читательницы. Слава богу, их было немного. Отзыв очень задел меня, как ножом по живой ране – больно, больно… Хочется, чтобы Вы услышали мою боль, вместе слёзы проливали, девочки.
В тридцать лет вышла замуж (институт, аспирантура, кандидатская). Муж, Владимир, был старше меня намного, особо не умирал от любви ко мне (да и я тоже), родился сын. Хотели его оба (у него не было детей с первой женой). Душа моя в Сашеньке была. Рос крепеньким мальчишка, никакие болячки к нему не прилипали. Счастье мое девочки, вы себе представить не можете, как я была счастлива! Каждый вечер над кроваткой спящего сына читала «Отче наш…». Никогда не думала, что с моим ребенком может случиться что-то. Эти мысли, наверное, гонит прочь любая мать, но беда уже была рядом с домом, если бы я знала, если бы…
Этот день я буду помнить всю жизнь – 18 февраля 1994 года, день смерти моего сына Сашеньки. Ему было всего три года и восемь месяцев. Он два дня болел температурой, но она была невысокой. Я вызвала участкового педиатра. Ничего страшного – ОРЗ… К вечеру температура резко поднялась. Вызвали «Скорую»… Я помню тусклый свет приемного покоя, медлительную медсестру и совершенно белое лицо сына. Томительное ожидание у входной двери реанимации. Часы равнодушно отсчитывали последние минуты жизни сына, но я этого не знала… 18 часов. Выходит врач и говорит, что все хорошо, а завтра я могу придти. Девочки, мой сын уже пятнадцать минут был мертв, а я совала ему скомканную купюру, одолженную у соседки, и он взял! Небеса не разверзлись и ангел не протрубил. Я поехала домой и почему-то долго стояла под душем. Не плакала. Даже не могла думать. Все мое существо словно застыло. Меня не было. Какая-то женщина из другой жизни смотрела в зеркало, расчесывала волосы, одевалась, затем начала пылесосить… А меня не было. Дальше все было как во сне. Телефонные звонки, незнакомые люди в квартире; серая бумага, выданная в морге, с именем моего сына. Гнойный энцефалит. Как? Когда? За что? Так не бывает, я не могла не заметить, так быстро…Я не верю. Нет, причина в другом, это мой муж, который в то время связался с виссарионовцами (секта), я кричу ему, я его обвиняю, я ненавижу его, я его ударила. Нет, это не я, меня же нет. Это какая-то странная незнакомая женщина, которая все-таки как-то связана со мной, но я не помню как. Я пытаюсь вспомнить как, но у меня очень болит голова. А вот муж этой женщины. Он снимает свое обручальное кольцо и бросает его на пол. Странная женщина замолкает. «Теперь ты свободна», — говорит он.
Я не знаю, как пережила похороны. Вспоминается, как мать держит чёрный платок. Так нужно… Рядом сестра, уже не может плакать, тихонько шепчет или кричит женщине в черном платке. А где же я? Вот я, рядом с сыном. Он спит. Какой красивый, нарядный. Нет, нет, он просыпается. Я рассказываю ему любимую сказку про козленочка, слушаю его внимательно.
После похорон муж уехал и больше я его не видела. Даже на могилу сына он ни разу не приехал, а я пережила самую сильную депрессию. Почти месяц лежала у мамы в зашторенной комнате: то просто смотрела в потолок, то разговаривала с сыном, то засыпала тяжелым тревожным сном. Ко мне заходила мама, сестра; говорили со мной о самых обычных вещах. Я что-то отвечала. Мама гладила мои руки, так ласково, так нежно. А за окном уже вовсю звенел апрель. Надо было просыпаться, дышать, жить.
Раздражает моя жизнь после смерти сына. Не вышла замуж, но родила мальчика. Мать долго сражалась со мной из-за имени: я хотела только Саша. Сын получил имя Кристиан — Александр. Ему почти четыре года. Я в этом году самая счастливая мама на свете. Радуйтесь со мной.
