
Все казалось завершенным: кофе испили, счет оплатили, собирались домой. Вдруг Федерико подходит к столику и перед изумленной публикой берет ананас, засовывая его под куртку! Я тихо сползаю по стенке, представляя, что случится, если на выходе куртка привлечет внимание.
— Ириш, помоги! — прозвучал встревоженный отрывок голоса подруги по телефону. — Пришли гости. итальянцыЯ сегодня обедала с двумя людьми, хотя сама осталась одна.
— Работа, а после курсы, — раздумываю. Слышу свой голос: — Что за проблема? Поужинаем. Но ведь я не говорю по-итальянски!
Приезжай ко мне в семь часов в гостиницу.
Хочу сказать о брюках и свитере как недопустимой одежде для ресторана, но трубка уже молчит.

Итальянцы! Самые темпераментные, самые нежные, самые музыкальные, самые предприимчивые… аж дух захватывает! Кто осмелится поспорить? Машинально повторяю окончания самого сложного падежа эстонского языка. Мысли о предстоящем вечере. Влюблена в Италию: в ее города, историю, искусство, в певучий язык, который когда-то начинала изучать. Страстные, смуглые, экспансивные! Всё, урок окончен! Сегодня погружусь в музыку итальянского языка и обаяние итальянских мужчин!
La sha te mi cantare Italiana sera…
В баре вижу подругу и стараюсь разглядеть, что находится под её курткой. декольтированное платье и колье от Swarovski. Она замечает мое волнение:
Успокойся, сейчас поднимутся, пойдем прогуляемся. Кстати, сразу предупрежу, что вести себя будут ужасно невоспитанно: громко разговаривать, размахивать руками и цеплять проходящих девушек. Так что готовься, моя благовоспитанная подружка!
— Не может быть! Итальянцы же!
— Угу, итальянцы… в Прибалтике!
Она неожиданно резко произносит последнее предложение, нервно разминая окурок в пепельнице.
Итальянцы Идут! Представляемся друг другу. Завязывается разговор. Через несколько минут мне начинает казаться, будто я понимаю итальянский. Притом он напоминает мне выражения, оригинальным языком которых всегда считался татарский. В крайнем случае, их можно отнести к русскому фольклору. Но никаким образом не напоминают они певучее «O, sole mio!». Желая убедиться в своих догадках, спрашиваю подругу почти не разжимая губ: «Откуда им известно русский мат?». Широко улыбаясь, оживленно размахивающему руками Альберто Аня кивает: «Нахватались всяких выражений у наших девчонок в Италии, а смысла им никто объяснить не удосужился».
«Бедные матросы!» — добавляет Анна светским тоном, ласково глядя на Федерико.
ВStunённым молчанием я готовлюсь к самому плохому.
Нёсут в один из самых дорогих ресторанов города — место как раз по моим меркам. Зарождается мысль уговорить итальянских друзей посетить McDonald’s или пиццерию, но сразу же отпускает — очень уж хочется хорошего вина и, что характерно, совсем не хочется гамбургеров!
Ресторан. Молодые люди даже не думают придержать дверь или помочь раздеться. Ловлю красноречивый взгляд подруги. Пожимаю плечами: «Ну что делать! У них же феминизм, а ну, как мы в суд побежим?». Зал пустынен, только парочка в углу. Берем инициативу в свои руки и усаживаемся за самый просторный стол возле окна. Мы даже не успеваем исполнить «Лунную сонату» вилками на стаканах, как появляется официант и раскладывает перед нами пасьянс меню. Меню на эстонском. Меню на английском. Наши итальянцы не говорят ни на первом, ни на втором: считают, что весь мир обязан parlare italiano! Мы с Анной по-русски обмениваемся впечатлениями от меню, а потом она переводит это нашим спутникам, которые не могут придти в себя от удивления, что по-итальянски здесь ни слова!
Наши зарубежные друзья не хотят форели, грибов, свинины. Громко требуют «корову», размахивая руками и выразительно мыча. Даже официант, который говорит ни на русском, ни на итальянском, понимает их. Выглядит это примерно, как разговор общительного, но тупого иностранца с немым, но не более умным аборигеном. Мы с подругой искренне наслаждаемся страстным монологом одного и мимикой второго. Аня, сжалившись над официантом, переводит некоторые слова Федерико мне, а я, соответственно, работнику эстонского общепита.
Наконец-то мучительное для участников действо заканчивается победой итальянца. Даже после ухода официанта он указывает пальцем в карту вин и говорит, говорит, говорит. В то же время беседа становится все более эмоциональной. Альбертик всё чаще прикуривает себе и Анне сигареты, Федерико всё нежнее берет меня за руку и всё настойчивей просит номер телефона.
Ты хочешь кофе, дорогая? — с лаской обратилась я к Федерико.
Кофе? Нет, спасибо! Хочу к тебе домой!
Он закончил фразу, выдавив из себя звуки, похожие на рычание больного животного.
Меня поразил романтизм их отношений. Аня внимательно перевела и спросила:
Через полчаса я уйду. Спрашивают, не останусь ли я дольше.
Я кручу пальцем у виска и пытаюсь толкнуть ее ногой под столом. Она сразу всё понимает и дипломатично переводит разговор на то, что завтра нам на работу, что уже поздно, что автобусы ходят плохо. Итальянцы ноют ещё немного, потом сдаются, предварительно о чём-то пошептавшись.
Встаем и быстро начинаем собираться. Казалось бы, все: кофе выпит, счет оплачен, мы собрались домой. Что еще может произойти? Кульминацией всего, что происходило последние несколько часов, становится то, что Федерико подходит к столу с едой и на глазах у изумленной публики берет ананас и прячет его под куртку! Я тихонько сползаю по стенкеПредставляя последствия, если куртка на выходе привлечет внимание, Анна застегивает сумку и демонстративно удаляется первой, взяв меня под руку. На улице Федерико разразился хохотом, продемонстрировал трофей и преподнёс его нам. Аня шипит, не разжимая губ: «Бери, а то, не приведи господь, кто-нибудь выглянет из ресторана. Хороши мы будем!». Я, мило улыбаясь, принимаю подарок и быстро засовываю его в сумку, мысленно поздравляя себя с тем, что пришла с рабочим баулом, а не с выходной сумочкой. Уфф!
Мы наконец на стоянке такси. Долгие прощания с товарищами сопровождаются объятиями и клятвами в вечной любви. Облегченно вздыхаем, усевшись в такси. молчание.
За окном идут дожди. Музыка тихо звучит. Водитель беседует с кем-то полушепотом. Всё, как всегда. Лишь я больше не предпочитаю ананасы и не верю рекламе.
